НОВАЯ СИСТЕМА ПОЗНАНИЯ В НАУКЕ И ФИЛОСОФИИ КОСМИЗМА

Полный текст

Многие процессы в науке, которые происходят в наши дни и которые побуждают искать принципиально новые мировоззренческие подходы к решению тех или иных задач, в том числе практических, тесно связаны с таким кардинальным явлением в новейшей истории России, как космическое мышление, или космизм. Известно, что перед наукой стоит целый ряд проблем, пока не имеющих объяснения с точки зрения традиционных подходов. Например, проблема многомерности материи, которая относится не только ко Вселенной, но и к человеку-микрокосму и уже давно обсуждается в научных кругах. Другой пример - известный факт влияния экспериментатора на результаты некоторых экспериментов, ввиду чего тот же эксперимент сложно в точности воспроизвести дважды; эта проблема находится в поле постижения тонкой структуры человека. Здесь и прояснение природы сознания последнего, постижение таких явлений, как предвидение и интуиция. В этом же ряду стоит интереснейший вопрос глубокой связи нравственного уровня человека и эффективности, синтетической целостности осуществляемого им познания. Наконец, в чём конкретно проявляется широко признанный постулат о единстве человека и Мироздания; в чём конкретный смысл самого понятия «микрокосмос»? Подобных проблем и вопросов очень много и очевидно, что их решение лежит в пространстве нового научного мышления, новых методологических подходов. В связи с этим надо отметить, что в области космизма развивается более широкий и целостный подход к природе человека как микрокосма и его органичным связям с планетой, к самой материи и вообще Мирозданию как многомерной и одухотворённой системе, с которой человек тесно связан. Родиной космического мышления, или космизма, выступила Россия: именно в ней в конце XIX - начале XX в. произошло зарождение данного вида мышления, в ХХ в. продолжался процесс его формирования, причём процесс крайне сложный. В конце ХХ - начале XXI в. космизм вышел на новый виток своего длительного развития, которое ещё будет продолжаться и в дальнейшем, ибо сознание и мышление требуют немалого времени для выхода на новый, качественный уровень. В плане сроков многое зависит от самого человека, его желания расширять горизонты своего знания и методов познания, и, что самое главное, - от его стремления к самоусовершенствованию, к постоянному поднятию собственного культурного уровня. Выдающиеся русские учёные-космисты, философы, деятели искусства - В.С. Соловьёв, В.И. Вернадский, К.Э. Циолковский, А.Л. Чижевский, Е.И. Рерих, Н.К. Рерих, Н.А. Бердяев, П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков, А.В. Сухово-Кобылин, Н.Г. Холодный, И.А. Ильин, А. Белый, А.А. Блок, А.Н. Скрябин, М.К. Чюрлёнис, члены художественной группы «Амаравелла» и многие другие, кто принимал участие в процессе формирования основ космического мышления на важнейшем, начальном, его этапе. Итак, в области космизма в начале XX в. сформировался ряд идей относительно познания природы человека-микрокосма, среди которых, например, можно назвать следующие. Исследуя человека и окружающий его Космос необходимо учитывать существующую взаимосвязь между процессами во Вселенной и бытием человека; последний является не только частью Космоса, но и в определённой мере несёт в себе этот Космос; согласно концепции В.С. Соловьёва человек выступает субъектом и сотрудником космических сил, что также отразилось в понятии богочеловека, которое ввёл этот выдающийся философ; человек выступает как космическая структура и его сознание является в этом плане важнейшей эволюционной составляющей (см.: [1. С. 68-69]). Одним из значительных достижений мыслителей-космистов начала ХХ в. было осмысление в единстве феноменов видимого мира и того, что находится за его пределами, но ещё не познано, то есть они как бы связывали различные пласты бытия, утверждая тем самым необходимость более углублённого постижения свойств материи. Как уже отмечалось, космическое мышление, или космизм, исторически относится к российской культуре; между тем в том же русле работали и некоторые высокие умы зарубежья, внёсшие свой важный вклад в становление данного вида мышления - К.Н. Фламмарион (например, см.: [2]), П. Тейяр де Шарден (например, см.: [3]), А. Эйнштейн, Ф. Д. Ю. Вудбридж и др. В наши дни существует два основных направления познания: первое - эмпирическое научное (часто именуемое просто «наука»), которое сложилось относительно не так давно, в XVII-XVIII вв., и которое основывается на эксперименте, наблюдении и на изучении преимущественно (если говорить в целом) материи трёхмерного мира, при этом обособляясь от связей с эволюционно более высокой космической реальностью, иерархически стоящей на более высокой ступени развития в сложной и многоуровневой системе Мироздания; второе - метанаучное направление, очень древнее, демонстрирующее метод познания через внутреннее, духовное, пространство человека и обуславливающее формирование более широких по сравнению с экспериментальной наукой взглядов на материю. (Подробнее о сути самого термина «метанаука», а также о синтезе эмпирического научного и метанаучного способов познания, ярко проявившемся в творчестве русских учёных и философов первой половины ХХ в., см. работы [1; 4]). В космическом мировоззрении Мироздание рассматривается как система иерархическая, и в этом плане можно сказать, что метанаучный способ познания имеет связь с эволюционно высокими космическими структурами, в отличие от эмпирической науки, которая в целом не принимала знания, полученные в метанаучном пространстве. Между тем по своей природе эти два направления, вышедшие когда-то из одного источника - мифологического мышления, взаимодополняют друг друга и не могут полноценно развиваться в отдельности; лишь в единстве, или синтезе, они наиболее полно способны представлять и будут в дальнейшем расширять само пространство знания. Итак, речь идёт об эмпирической и метанаучной сторонах такого целостного в своём потенциале явления, как наука. Какое бы из научных направлений мы ни взяли, оно будет включать данные стороны. Процесс синтеза эмпирического научного и метанаучного способов познания неотъемлем от космического мышления, и сам этот синтез представляет собой новую систему познания, которая позволяет осмыслить какое-либо явление или процесс наиболее целостно и глубоко. Ибо в этом случае задействована многогранность познания; отсюда - цельность, глубина и многосторонность самих результатов такого постижения. Помимо вышесказанного надо отметить, что для метанаучного способа познания также характерны опора на интуицию, опережение тех сведений, которые добыты путём эксперимента; часто информация, полученная данным способом, имела пророческий характер. В этом контексте можно вспомнить такое широко известное явление, как познание сердцем, что напрямую относится к рассматриваемой теме. «Сердце, - писал видный русский философ Б.П. Вышеславцев, - есть тоже орган постижения, оно постигает многое, что недоступно интеллекту… <…> …Сердце есть орган познания, если мы берём познание во всей широте узрения и постижения, далеко выходящего за пределы научного познания» (цит. по: [5. С. 76]). Заметим, что о сердце как познающем органе говорилось и писалось на протяжении веков. Мыслители разных времён (Макарий Великий, Григорий Палама, Блез Паскаль, Памфил Юркевич, Борис Вышеславцев, Елена Рерих и многие другие), так или иначе, выходили на эту проблему. Деятельность сердца как инструмента познания эффективна при его развитости, которая проявляется в том, что мы именуем сердечными качествами человека. По сути, речь идёт о культуре. Сам же синтез постижения сердцем и интеллектуального познания даст лучшие следствия и станет основой для наиболее целостного осмысления мира и законов его эволюции. Известный английский философ и социолог Г. Спенсер справедливо считал, что с помощью опыта и рационального познания невозможно постичь всё бытие, в котором существует реальность, постигаемая внеопытным путём. И опытный, и иной способ познания не противоречат друг другу, но постигают разные стороны окружающей сложной реальности, что соответствует её разнородному составу, доступному как для эмпирического постижения, так и недоступному для опытной сферы. Окружающая человека реальность очень многопланова, но в целом едина; соответственно, её познание так же многопланово, так же сложно, как и внутренний мир самого познающего. Синтез эмпирической науки и метанауки, проявившийся в трудах видных мыслителей начала ХХ в., также выступает в качестве новой системы познания многотомного философского труда Живой Этики, над которым в первой половине ХХ в. долгие годы работала крупный философ и учёный Елена Ивановна Рерих. Е.И. Рерих обладала широкими познаниями во многих научных областях; эти познания характеризовались высоким уровнем синтеза, что позволяло ей глубоко разбираться в тех или иных сферах знания (см.: [6]). Одним из ярких свидетельств этого была та роль, которую играла эта выдающаяся русская женщина в работе Гималайского научного института. Философская система Живой Этики, содержащая новую систему познания, занимает ключевое место в процессе зарождения и развития нового космического мышления (что происходило в пространстве научного миропонимания). Надо подчеркнуть, что в космическом мировоззрении этическое преображение жизни занимает важнейшее место. Методология Живой Этики, и в частности такая важнейшая её особенность, как принцип двойственности, позволяет глубинно осмыслить ту разноплановую, но единую в своей сущности космическую реальность, с которой тесно связаны два основных гносеологических направления. Явление двойственности пронизывает все планы и процессы Мироздания, а также все его энергетические структуры, включая самого человека. Одним из основных выразителей принципа двойственности выступает двуединое явление дух-материя, ведущее к более широкому осмыслению материи, различных её состояний, а значит, - и к пониманию двух сторон единой реальности: постигаемой эмпирическим и внеэмпирическим, интуитивным, сверхчувственным путём, или метанаучным способом. Эта реальность, две её стороны, заключены и в самом человеке, что обуславливает неизбежность естественного проявления в нём двух вышеназванных способов познания. Надо отметить, что в Гималайском институте научных исследований «Урусвати» (основан Н.К. Рерихом и Е.И. Рерих в 1928 г. и начал свою работу в предгорьях Гималаев Северо-Западной Индии), развивавшем широкое международное сотрудничество с научными учреждениями Индии, Америки, Европы, Рерихами изначально была заложена и получила развитие методология новой системы познания, представленная синтезом эмпирической науки и метанауки, в результате чего древние духовные знания находили подтверждение на практике. Например, одним из таких подтверждений выступают разработки в области тибетской медицины, обладающей огромным потенциалом в излечении различных заболеваний, с некоторыми из которых не в силах справиться даже медицина XXI в. Теория же тибетского подхода базируется на древнем, целостном и очень глубоком представлении о природе человека, его тонкой внутренней структуре. Общий свод таких представлений реализовывался в медицинской практике знатоков тибетских способов лечения, практике, имевшей положительные результаты. Следует отметить, что данный Гималайский институт, директором которого был выдающийся востоковед, лингвист и филолог Ю.Н. Рерих, включал в круг своих контактов 250 институтов, университетов, музеев, научных обществ. Среди имён, связанных с Гималайским институтом, можно назвать лауреатов Нобелевской премии: А. Эйнштейна, Р.Э. Милликена, Л. де Бройля, а также других видных деятелей науки и искусства, таких как Н.И. Вавилов, С.И. Метальников, Ч.Р. Ланман, С.А. Гедин, Дж. Ч. Бош, Ч. Раман, Р. Тагор, Р. Чаттерджи, Ш.Р. Кашьяп, Б.Е. Рид и многие другие (см.: [7; 8; 9; 10]). Важно подчеркнуть, что существует созвучие идей таких выдающихся носителей нового космического мышления, как В.И. Вернадский, К.Э. Циолковский, А.Л. Чижевский и П.А. Флоренский с философской системой Живой Этики, и этот факт подробно рассмотрен в исследовании выдающегося российского учёного и философа-космиста современности Л.В. Шапошниковой (см.: [11]). Данное созвучие является важным обстоятельством в деле изучения космизма, ибо, как отмечает учёный, «Живая Этика как философия космической реальности заключает в себе систему познания нового космического мышления» [1. С. 80]. Л.В. Шапошникова обосновывает, что «впервые в пространстве традиционной науки ими [В.И. Вернадским, К.Э. Циолковским, А.Л. Чижевским, П.А. Флоренским. - В. С.] была поставлена проблема синтеза науки и метанауки в рамках новой системы познания» [11. С. 917]. О необходимости пристального внимания к иному способу познания свидетельствуют выводы известного представителя постпозитивистской философии науки П. Фейерабенда, который писал, что «наука всегда обогащалась за счёт вненаучных методов и результатов, в то время как процессы, в которых нередко видели существенную сторону науки, тихо отмирали и забывались» [12. С. 517]. Данному выводу созвучны умозаключения Л.В. Шапошниковой, которая отмечает следующее: если исследовать взаимодействие эмпирического научного и вненаучного (метанаучного) способов познания, можно обнаружить, что большинство научных открытий, которые изменили представления о космосе и человеке, совершено на основе именно вненаучных озарений и идей (см.: [4. С. 34-35]). И далее учёный замечает, что «сближение научного и вненаучного методов есть действительная революция, ещё один существенный шаг в познании Мироздания, без которого было бы невозможным дальнейшее развитие и науки, и самой новой системы познания» [4. С. 35]. Ряд важных для данного исследования заключений относительно двух способов познания содержится в одной из работ крупного философа, специалиста в области теории познания, академика РАН В.А. Лекторского. Так, учёный отмечает, что представители различных позитивистских школ выдвигали критерии, которые помогли бы в деле отделения научного знания от вненаучного, однако это закончилось безуспешно, так как «граница между научным и вненаучным знанием оказалась достаточно размытой» [13. С. 83]. В целом данная работа подводит к следующим выводам: признание деления познания на научное и вненаучное, как раз и навсегда свершившийся факт, не имеет никаких оснований ввиду их взаимопроникновения, взаимодействия и изменчивости. «Научное мышление - один из способов познания реальности, существующий наряду с другими и в принципе не могущий вытеснить эти другие. Но разные способы мышления не просто сосуществуют, а взаимодействуют друг с другом, ведут постоянный диалог… и меняются в результате этого диалога. Поэтому сама граница между научными и вненаучными формами мышления является гибкой, скользящей, исторически изменчивой. Наше представление о науке и научности исторически условно, оно меняется и будет меняться… В современной ситуации, в условиях трансформации технологической цивилизации весьма плодотворным является взаимодействие науки с другими познавательными традициями» [13. С. 97-98]. Вместе с бурным ростом, который переживает наука на уровне открытий и выдвигаемых гипотез, нельзя не заметить в её пространстве серьёзные кризисные явления, связанные с отходом от таких необходимых и взаимосвязанных основ, как духовность (культура) и связанная с ней высокая цель, открытость (способность к вмещению) и т. п. Одна из причин подобных кризисных проявлений находится в русле искусственного разделения в познании, игнорирования необходимости взаимодополнения между эмпирическим научным и метанаучным способами познания. Такая проблема нашего времени, как кризисные явления в науке, например, широко освещается в работе Л.В. Стародубцевой «Башня науки или “падшая премудрость”», в которой автор обозначила следующие стороны данной проблемы: наряду с научным мировоззрением существуют иные пласты познания, которые наукой не могут быть убраны из внимания; «инонаучные способы миропонимания» во внутреннем мире человека занимают значительное место и играют свою важную роль в познании; «культ науки» порождает такое явление, как «ни-во-что-неверие», которому сопутствуют «тотальный нигилизм», «бесконечные лабиринты деструктивного сомнения» [14. С. 310-311]; болезнь утраты высшего смысла; научное познание отворачивается от вопроса «зачем»; «…культура, вырастающая из “культа науки”, представляет собою не что иное, как совершенную систему средств при полном отсутствии внутренней цели» [14. С. 311-312]; современная наука, будучи на внешнем уровне защищённой позициями рационализма и позитивизма, на внутреннем уровне - хрупка, беспомощна, но главное - лишена духовного наполнения, полая морально, полая «в самой своей сущности и сути» [14. С. 312] и др. Философы и учёные космисты ещё в начале ХХ в. пересматривали узкоматериалистическое миропонимание, дополняли традиционные подходы экспериментального познания таким методом, как умозрительное действие, которое опиралось на интуицию, иными словами - метанаучным способом. Важнейшей характеристикой метанаучного метода является познавательная способность духа человека. К сожалению, в рамках эмпирического способа познания дух рассматривается не как объективная реальность, а сводится лишь к отдельным душевным состояниям. Отказ духу в праве на субстанциальность исходил со стороны позитивизма (это, конечно, помимо критики, исходившей от марксизма), представлявшего в ряде периодов своего развития особую крайность эмпиризма, отрицавшего умозрение и другие формы метанаучного познания. Необходимо отметить, что позитивизм, просуществовавший до середины ХХ в., разделил участь тех направлений познания, которые он сам же отрицал, так как его главные положения нельзя было проверить опытным путём. «Настал момент понять, - писал в первой половине ХХ в. крупный французский учёный и философ П. Тейяр де Шарден, - что удовлетворительное истолкование универсума, даже позитивистское, должно охватывать не только внешнюю, но и внутреннюю сторону вещей, не только материю, но и дух. Истинная физика та, которая когда-либо сумеет включить всестороннего человека в цельное представление о мире» [3. С. 40]. Путь к осмыслению «всестороннего человека», включённого в целостную систему Мироздания, оказался едва ли не самым тернистым и драматичным в истории мировой философской мысли, и особенно в XX в. Важный принцип единства эмпирического научного и метанаучного познания отмечал выдающийся учёный и мыслитель В.И. Вернадский: «Интуиция, вдохновение - основа величайших научных открытий, в дальнейшем опирающихся и идущих строго логическим путём - не вызываются ни научной, ни логической мыслью, не связаны со словом и с понятием в своём генезисе. В этом основном явлении в истории научной мысли мы входим в область явлений, ещё наукой не захваченную, но мы не только не можем не считаться с ней, мы должны усилить к ней наше научное внимание» [15. С. 146]. В 1930-е гг. в одном из писем В.И. Вернадский признаётся, сколь сильно его интересы занимали вопросы, «выходящие за пределы научной работы» [16. С. 163], которые он объединил общим названием - «Философские мысли натуралиста». Этим учёный как бы показал естественную, исходящую из самих глубин сложной природы человека, предрасположенность к всестороннему постижению окружающего мира, а также присущий этой его природе интерес к тому, что эмпирическая наука с её главным инструментом познания - экспериментом постичь не в состоянии. Также следует подчеркнуть, что к такому явлению, как дух человека, В.И. Вернадский относился как к познавательной силе, ибо учёный относил саму науку (в её широком смысле) к области духа, при этом справедливо считая, что наука в исторической перспективе качественно изменяется: «Научное мировоззрение есть создание и выражение человеческого духа; наравне с ним проявлением той же работы служат религиозное мировоззрение, искусство, общественная и личная этика, социальная жизнь, философская мысль или созерцание. Подобно этим крупным отражениям человеческой личности, и научное мировоззрение меняется в разные эпохи у разных народов, имеет свои законы изменения и определённые ясные формы проявления» [17. С. 20]. И ещё: «Научное размышление и наблюдение есть наиболее полное и ясное проявление моего духа, и в это время все его стороны напряжены, и в это время “сознание” бьёт самым сильным темпом…» [18. С. 151]. Учёный ставит в центр всех основных проявлений внутреннего развития человека именно дух, исходя из чего наука как мировоззрение, вид мышления не может оставаться в методологической неподвижности. Кроме того, В.И. Вернадский отмечал: «Научное мировоззрение не есть научно истинное представление о Вселенной - его мы не имеем» [17. С. 56]. Учёный считал, что научное мировоззрение состоит не только из чисто научных истин, из воззрений, выведенных путём логики и исследования исторически принятого научной мыслью материала, но и из того, что к собственно науке было не принято относить. Речь идёт о различных вошедших извне концепциях религии, философии, жизни, искусства, которые были «обработаны научным методом» [17. С. 56]. В.И. Вернадский, как писала Л.В. Шапошникова в 2002 г., был «не только уникальным специалистом-естественником, но и интереснейшим философом, чьё философское наследие долго отрицалось в нашей стране, а сейчас только начинает разрабатываться. <…> Вернадский был одним из первых, кто понял несоответствие старой системы познания современному процессу развития науки и поставил в своих философских трудах проблему иных взглядов на систему познания. Он как бы снял антагонизм, существовавший ранее в пространстве “наука - не-наука”, и даровал равные права науке и другим способам познания, прекрасно понимая, что, если этого не сделать, это скажется самым роковым образом в первую очередь на самой науке» [4. С. 22-23]. О том, что дух человека обладает познавательными возможностями, писала и Л.В. Шапошникова, анализируя философскую систему Живой Этики и в связи с этим выводя наиболее важные из тех особенностей, которыми обладает дух человека и которые содержатся в системе познания данной философии (см.: [4. С. 48-49]). Эти познавательные возможности духа человека напрямую связаны с тем, что именуется метанаучным способом познания. Важно подчеркнуть, что данный вид познания неотъемлем от развития внутренней культуры человека (см.: [6; 19]). «Отрицание двойственности внутреннего мира человека, превращение духа в “невещественное начало” и вытекающая отсюда утрата реальности космического человека - всё это привело ко многим крупным бедам в социальной и культурной жизни переломного ХХ века» [4. С. 51]. По существу, русские учёные-космисты и философы Серебряного века, раскрывая новые грани изучения сложной природы человека, включённого в целостную космическую структуру, подводили к осознанию понятия двойственности, к возвращению человеку его же внутреннего мира [4. С. 44-45]. Л.В. Шапошникова отмечает, что в этом случае мы говорим «о существовании реальности эмпирической и внеэмпирической, или миров различных состояний материи, с которыми осознавший это обстоятельство человек входит в соприкосновение в своём внутреннем мире» [4. С. 45]. Данное соприкосновение связано, с одной стороны, с экспериментальным способом познания, а с другой - с умозрительным действием, где существует опора на интуицию (метанаучный способ) и где самым активным образом задействованы тонкие познавательные способности духа. Здесь надо сказать, что с точки зрения философии космизма дух человека рассматривается как главная составляющая сложной внутренней тонкой структуры человека. Уже в начале XX в. одна из основных идей, сформировавшихся в сфере космизма, была связана с представлением о духе человека как важнейшем явлении, объединяющем «внутренний мир человека с глубинным Космосом» [1. С. 69]. В определённом смысле уже отмечалось, что в пространстве современной науки невозможно отмежевать исключительно эмпирическую составляющую от метанаучных идей, на что в своё время как раз и указывал В.И. Вернадский. Одно из самых кардинальных научных понятий - беспредельность, бесконечность Мироздания - эмпирически не доказана, но принята в широкий научный оборот, выступая важнейшей основой космологических концепций и разного рода теорий. Другой пример связан с инфляционной теорией, которая вышла из выдвинутой в 1965 г. гипотезы советского физика-теоретика Э.Б. Глинера и которая затем, в 1970-х и 1980-х гг., получила развитие в теоретической космологии. Инфляционная теория (инфляция - процесс первоначального, невообразимо ускоренного, занявшего крайне малый временной отрезок, расширения Вселенной из немыслимо малого размера пространства) со временем стала рассматриваться как парадигма (в середине 1990-х гг. это уже был факт). Благодаря ей формировались новые подходы в физико-космологическом поле исследований, а также снимались некоторые проблемы классической космологии. Тем не менее сама по себе инфляционная теория не может быть напрямую доказана эмпирически, во всяком случае в настоящую эпоху развития науки. Кроме того, как отмечает русский философ, проф. А.Н. Павленко, «подавляющее большинство собственно космологических фактов, предсказанных инфляционной парадигмой, проверить нельзя в принципе или, если несколько смягчить это утверждение, - в наше время и в обозримом будущем (!)» [20. С. 227]. В целом же современная космология в определённых своих аспектах, когда она имеет дело с осмыслением очень масштабных явлений и процессов (допускаемых как реальность), может опираться лишь на умозрительный опыт. Также ещё в 1990-е гг. на основе эпистемологической ситуации в космологии был сделан следующий вывод: в данной области знания, как и в физике, «наступил период, точнее, эпоха, когда теоретические разработки не только сильно опережают опытные исследования, но по некоторым направлениям опередили их навсегда…» [20. С. 226]. Само же знание человека о Вселенной, как точно заметил А.Н. Павленко, «намного опережает опыт и не может топтаться на месте в ожидании “эмпирического обоза”» [20. С. 229]. Также следует отметить и то, что целый ряд научных открытий теснейшим образом связан с информацией, полученной метанаучным путём. Например, открытие структуры бензольного кольца, или ядра (1865 г.), представлявшего собой молекулу бензола в виде шестиугольной фигуры, было совершено немецким химиком Фридрихом А. Кекуле благодаря ярким образам, пришедшим ему во сне (перед этим необычным событием он очень напряжённо и в течение длительного времени работал над интересовавшими его научными проблемами), что сам учёный описал спустя четверть века. Другой пример связан с умозрительной способностью В.И. Вернадского проникать в некоторые законы природы, при которой перед мысленным взором учёного возникала «общая схема химической жизни Земли, производимой энергией Солнца» [18. С. 151]. Интерес представляет и пример украинского археолога Б.Н. Мозолевского, подтверждённый другими участниками научной экспедиции. Перед тем, как начать раскопки кургана Толстая Могила (весна 1971 г., Днепропетровская обл., Украина), он заночевал на его вершине на обычной экспедиционной раскладушке, а утром рассказал о своём сне, согласно которому в данном кургане будет обнаружена уникальная находка. Через некоторое время археологические коллекции пополнились знаменитой высокохудожественной золотой скифской пекторалью и многими другими уникальными изделиями из данного металла (см.: [21. С. 303-304]). Толстая Могила оказался скифским царским курганом, причём богатейшим из известных; в нём было обнаружено непотревоженное захоронение молодой скифской царицы и малолетнего царевича. Вообще в археологической практике известно немало примеров роли интуиции в значимых научных открытиях. Так, известен яркий пример интуитивного предчувствования известного крымского археолога А.А. Щепинского, возглавлявшего с 1963 по 1983 г. постоянно действующую Северо-Крымскую экспедицию Института археологии АН УССР. А.А. Щепинского не отпускало интуитивное чувство о ждущей его экспедицию главной находке: объектом пристального внимания учёного оказался курган Ногайчинский, с древности располагавшийся в низовьях долины р. Салгир (около п. Червоное Нижнегорского района в Крыму). Интуиция дала свои результаты: в кургане было обнаружено захоронение мирового значения (см.: [21. С. 303-309]). Крайне интересен и пример метанаучного способа познания, достаточно ярко применённого в археологической практике выдающимся советским историком, археологом и этнографом, чл.-корр. АН СССР С.П. Толстовым. В целом история науки знает множество подобных явлений, которые ныне нуждаются в новом, более глубоком изучении. Кроме того, немало новых научных открытий и теоретических разработок выходят за рамки прежних научных представлений и в ряде случаев подтверждают то, что накоплено в метанаучном пространстве. Если говорить предельно кратко, то это, например, открытие американского профессора Дж.Р. Бьюканана (середина XIX в.), названное им психометрия; исследования другого американского профессора - Дж. Дрейпера (вторая половина XIX в.); запечатление ауры человека на фотоплёнке молодым естествоиспытателем С.Н. Рерихом (1924 г., Дарджилинг, Восточные Гималаи); открытие белорусского профессора Я.О. Наркевича-Иодко, получившее название «электрографии» (конец XIX в.); изобретение советских учёных С.Д. Кирлиан и В.Х. Кирлиан, называющееся «газоразрядной фотографией по методу Кирлиан», и связанное с ним важное открытие (1949 г.) и т. д. Говоря о метанаучном способе познания, об интуиции и её роли во внутреннем мире учёного, необходимо в этом ключе сказать несколько слов о гениальном философе и крупном учёном К.Э. Циолковском. Внутренний мир этого мыслителя действительно поражает; он (как и научный гений учёного) особенно глубоко раскрыт в работах, прежде всего, самого Константина Эдуардовича (например, см.: [22]), его преданного ученика и выдающегося учёного А.Л. Чижевского (например, см.: [23]), в анализе его научно-философских идей, проведённом Л.В. Шапошниковой (см.: [11. С. 397-495]). К.Э. Циолковский обладал рядом достоинств: высокими этическими качествами, развитой способностью к синтезу (это, например, относится к науке и философии), а также глубочайшей интуицией. Всё это обусловило развитие Константином Эдуардовичем интереснейших метанаучных идей, в том числе предвидений, а также прозрений в те области космической реальности, которые наблюдать физически он не имел возможности. Интересный пример связан с осмыслением самой материи. Хотя Циолковский называл себя материалистом, его понимание материи было намного шире и богаче в сравнении с распространённым в то время, так сказать, научным материализмом. Так, он приходил к выводу о существовании в Мироздании живых существ, состоящих из материи иного, утончённого, состояния. «…Существует бесчисленное множество иных космосов, иных существ, которых условно мы можем назвать нематериальными, или духами», - записывал в 1935 г. Циолковский. И далее замечал: «В сущности, духи разных бесконечностей все материальны» [22. С. 281]. Здесь ясно высказана мысль о существовании разных состояний материи. Причём, исходя из фразы учёного, - «духи разных бесконечностей», градации утончения этой иной материи бесконечны. В целом же, то, что принято называть духом, и то, что именуется материей, - это всё лишь различные состояния (уровни эволюции) всё той же материи. В этом видно явное созвучие идей К.Э. Циолковского с философской системой Живой Этики (книги которой были написаны и изданы в 20-30-е гг. ХХ в.), предоставляющей нам возможность осмыслить процесс «энергетического взаимодействия в рамках явления “дух-материя” в бесконечной цепи космической эволюции» [4. С. 46]; причём здесь дух и материя представляют собой целостность, названную в Живой Этике духо-материей. Как отмечала Е.И. Рерих, человек постоянно обращается к высоким или грубым видам (состояниям) всё той же материи. Идеи такого рода опережали своё время. В наши же дни обсуждение существования различных видов материи, а соответственно, пространства разных измерений, в тех или иных космологических теориях стало общепринятым (например, см.: [20; 24-26]). Заметно опережала своё время и мысль К.Э. Циолковского о «множестве иных космосов», иными словами, вселенных. Лишь через определённый период после времени Циолковского, во второй половине ХХ в., как отмечает физик-космолог О.О. Фейгин, «спор о реальности квантового мира перешёл в совершенно необычную плоскость обсуждения реальности одновременного существования множества различных Вселенных. …Эта идея сразу прижилась среди теоретиков. <…> Сейчас уже многие теоретики полагают, что когданибудь… возникнет новая наука о фундаментальной структуре Мироздания» [25. С. 195]. В этом ряду можно упомянуть и о том, что К.Э. Циолковский предсказал, причём очень чётко, что «первым звездоплавателем», технически открывшим человечеству путь в Космос, будет русский человек, и это свершится посредством русской космической ракеты. Необходимо ещё раз подчеркнуть, что именно с развитием внутренней культуры человека, его духа, связана эффективность многопланового процесса познания, постоянное и неуклонное расширение его горизонтов; культура, или процесс развития духа человека, - есть главное условие самого метанаучного познания, а также его плодотворного синтеза с эмпирической наукой. История знает немало великих учёных и мыслителей, развитая духовная или культурная сторона жизни которых обуславливала их интуитивный, метанаучный, прорыв в сферу выдающихся научных открытий, предвидений, стройных философских концепций. Среди них: Пифагор и Платон, Конфуций и Ипатия, Альберт Великий и Роджер Бэкон, Леонардо да Винчи и Парацельс, Дж. Бруно и Я. Бёме, М. Кюри и В.И. Вернадский, К.Э. Циолковский и А.Л. Чижевский, В.С. Соловьёв и М.К. Чюрлёнис, Е.И. Рерих и Н.К. Рерих, Д.И. Менделеев и Д.Л. Андреев, И.А. Ефремов и многие другие. К подобному выводу приходят и выдающиеся учёные, например Л.В. Лесков, который был не только современным крупным физиком-космологом, но и философом, продолжавшим научно-философские традиции русского космизма. Так, Леонид Васильевич в главе «Культурно-интуитивная методология» своей книги «Неизвестная Вселенная» отмечал: «Удачные интуитивные прозрения удавались В.И. Вернадскому, предвидевшему создание атомной энергетики, а также С. Лему, предсказавшему в своей книге “Сумма технологии” возникновение информационных сетей и феномен виртуальной реальности. Удача в подобных случаях приходит лишь к мыслителям высокой культуры, которые свободно ориентируются в духовных сокровищницах, накопленных человечеством за тысячелетия своей истории» [27. С. 38]. Дальнейшее изучение природы метанауки, включающей источник знания, механизмы его обретения, сам инструмент познания, является одной из кардинальных задач. Знание, будучи главным фактором в космической эволюции, призвано всесторонне отображать сложную реальность Космоса, а, соответственно, процесс познания, демонстрируемый человеком-микрокосмом, должен быть таким же многогранным, как и природа человека, и природа самого познаваемого. Само же космическое мышление с его ярко выраженной этической направленностью, с его новой системой познания, опытом постижения богатого спектра связей человека и Вселенной, как и их многомерной природы, вне всякого сомнения, способно играть ведущую роль во всех аспектах преображения науки, в разработке новых, более широких подходов в развитии гуманитарного, естественнонаучного и технического знания.

Об авторах

Владислав Георгиевич Соколов

Объединённый Научный Центр проблем космического мышления Международного Центра Рерихов

кандидат философских наук, культуролог, старший научный сотрудник Российская Федерация, 105264, Москва, ул. 10-я Парковая, д. 18

Список литературы